Человек-оркестр. Священник записывает многоголосые композиции и сам исполняет все партии

Дмитрий Соболев — человек-оркестр. Он записывает многоголосые композиции, не только духовные, и сам же исполняет все партии. Дмитрий — священник из Челябинска, глава большой семьи, многодетный отец. Наши коллеги из 74.RU поговорили с ним о музыке, творчестве, боге, воспитании детей и о том, как достичь во всём гармонии.

— Что было раньше, путь к музыке или богу?

— Я вырос в верующей семье, и с детства мне были заложены христианские ценности. В семье очень много пели — мой папа с мамой пели в хоре и приобщали нас к музыке, в том числе христианской, хотя светская музыка тоже звучала. Я помню «Самоцветы», другие группы хорошие, в которых также звучало многоголосье, и мне это было интересно. Мой папа играл на пианино, гитаре, кларнете, хотя нигде не учился, и у нас дома стояло фортепиано.

В 12 лет мне подарили гитару, и я сам уже учился аккорды подбирать. Я сам тоже никогда не ходил в музыкальную школу — на тот момент денег не было, мы жили достаточно бедно, поэтому всё подбирал сам на слух. Мое творчество развивалось немножко самобытно. Помню, что где-то примерно в 13–14 лет я поставил себе такую цель — выучить «Лунную сонату» Бетховена. Я выучил нотный стан и стал просто подбирать. В конечном итоге, наверное, за год я потихонечку выучил «Лунную сонату» и мог сыграть просто по памяти — вот такая была тяга к музыке, наверное, заложенная родителями.

— В YouTube у вас записи, где исполнение а капелла, без музыкального сопровождения. Однажды я искала «Отче наш» и рандомно выбрала ваш трек. И знаете, это было потрясение от гармонии голосов без музыки, до мурашек. Как вам пришла в голову идея — записать многоголосный церковный гимн и исполнить самому все партии?

— Я не основоположник этого формата, просто однажды услышал на YouTube, как один человек исполняет вот так разные партии, и оно где-то у меня осталось в голове. И когда случилась пандемия и все сидели по домам, мне просто пришла идея сделать что-то необычное со своим голосом. Контактов мало было с людьми, и нужно было творчески развиваться, поэтому решил попробовать такой формат.

Вообще мне всегда нравилась гармония звуков, и, как говорят, должна быть спетость с людьми, потому что не всякий хор хорошо звучит, пока не споются. И я подумал: ну с кем у меня еще самая лучшая спетость будет, как не с самим собой. (Смеется.) И мне самому всегда интересно было строить гармонию — с детства меня приучали, что если звучит сопрано, то нужно найти альтовую, теноровую, басовую партии. Я учился и мог строить эти партии, поэтому всё и вылилось в такой формат. Допустим, мне нравятся песни, и я исполняю эти ноты, пропеваю партии, но, как правило, добавляю что-то свое — например, пятую или шестую партию.

Я очень люблю инструменты и сам играю на гитаре, фортепиано, саксофоне. Мне кажется, музыку творит всё-таки человек, а инструменты — такое промежуточное звено между слушателем и исполнителем. И на мой взгляд, всё-таки нет лучшего инструмента, чем человеческий голос, потому что, когда мы поём, мы извлекаем слова, а это сила и содержание. Поэтому я решил вернуться к истокам музыки, просто петь без инструментов, без аккомпанемента, и мне показалось, что это интересно.

— Технически сложно было? Где вы записывали музыку, как потом сводили все голоса?

— Всё это делал дома. Для этого необходимы компьютер, звуковая карта, микрофон и голос. И дальше самый сложный процесс — сведение, когда ты пытаешься услышать гармонию, чтобы не было перекосов, чтобы всё звучало красиво.

Я всё делал на слух, потому что никогда не учился каким-то техническим навыкам сведения, и допускаю, что есть какие-то перекосы. Может быть, профессионал, послушав, скажет, что здесь не хватает каких-то частот. Я всё делал на собственный вкус, очень субъективно подходил и не считаю, что я делаю профессионально, просто вкладывал свою душу.

— А какой трек вам дался труднее всего?

— Наверное, «Тысячи звезд». Там очень непростые партии, даже в нотах прописано шесть партий, и местами там расходится гармония. Сложно было их все исполнить, потому что ты, когда пропеваешь одну партию, не слышишь другие, и тебе нужно ее выучить, услышать и понять, как спеть правильно.

— Ваш интерес к религии, как и музыке, тоже возник в детстве? Или у вас был собственный путь в зрелом возрасте?

— Мне основу задали родители — они меня воспитали в религиозной среде, но я пришел к вере осознанно. Когда мне было уже 12 лет, я серьезно задумывался: если верить в бога, то нужно делать это осознанно, а не просто соблюдать религиозные предписания. А мой отец был служителем церкви, и я смотрел на его жизнь. И, наверное, самое страшное, что может случиться: когда ты видишь в церкви одного человека, а дома — другого. И вот в этом смысле отец всегда был искренним. И каким он был в церкви, как проповедовал и учил людей, он точно таким же был дома.

Я видел в жизни моих родителей отражение бога, и мне это нравилось. Поэтому уже в 12 лет я серьезно задумывался и в конечном итоге принял решение посвятить свою жизнь богу и служению. Мне всегда хотелось сделать то, что приносит смысл в жизни других, во что я могу вложить свою душу. И я не нашел ничего лучшего, чем служение людям именно в церкви.

— Вы и ваши родители застали еще советские времена, когда отрицали бога. Каково было тогда служителям церкви?

— Я родился в 1976 году и, конечно же, застал период атеизма. Так как я с детства ходил в церковь и не стеснялся этого, но в школе меня стыдили учителя. Однажды на Пасху мы шли с родителями из храма, я немножко отстал от них, и ко мне подошли какие-то тетеньки. Они стали спрашивать, из какой я школы, и записали это.

На следующий день в школе меня подняли с места перед всем классом и сказали: «Вот смотрите, этот парень вчера ходил в церковь!» Меня позорили перед всем классом, но, несмотря на всё это, я видел, как мой отец был верен богу. Он был служителем церкви во время коммунизма.

Я вырос в Ставропольском крае, и в 93 году мой отец по велению сердца поехал в Челябинск, чтобы служить людям и создать церкви. Пришла свобода слова, и люди жаждали слышать о боге, появилась возможность распространять Евангелие и рассказывать о Христе. Отец мой создавал церковь, и я участвовал в этом, будучи подростком. Я видел его жизнь, его служение богу.

— А какое у вас понимание бога?

— Бог — это Личность. Очень важно понимать, что это не просто сила абстрактная, на которой держится вся Вселенная, а с богом нужно иметь отношения. Это то, чему меня учил отец, и то, к чему я сам пришел, читая Евангелие. К сожалению, сегодня многие люди называют себя верующими, но так и не пришли к осознанию того, что бог хочет иметь связь с нами.

Как раз тому пример — праздник Рождества. Мы, может быть, не всегда задумываемся о том, для чего Христос пришел к нам, а он как раз пришел явить нам Отца. Наша молитва — это и есть наш разговор с богом, а не просто послание в открытые небеса. Поэтому для меня бог — это Личность, и Христос пришел для того, чтобы нам явить Отца и принести прощение грехов, что он и сделал благодаря своей жертве.

— Благодаря вере вы познакомились с вашей будущей женой.

— Да, как раз она тоже искала бога. Она выросла в атеистической семье, в хорошей, положительной, непьющей семье. Она говорила, что уходила в лес и обращалась в небо. В какой-то момент времени она пришла в церковь и узнала о том, что есть живой Господь. Там мы с ней пересеклись, познакомились и стали общаться. Мы дружили около четырех лет, присматривались друг к другу.

Была еще ситуация, что мне нужно было уехать на обучение в другой город, поэтому мы на расстоянии с ней дружили большую часть наших предбрачных отношений. Затем мы решили, что стоит создать семью, и поэтому 23 года уже вместе.

— Как человек с внушительным опытом супружества что вы думаете о тех, кто сейчас говорит, мол, зачем нам брак и дети, мы встречаемся — и всё нормально?

— К сожалению, сегодня нет хороших примеров брака, на которые можно смотреть и говорить: «Вот это то, чего я хочу». Мы смотрим на разведенных родителей, как некрепок сегодня брак, как несерьезно к этому относятся люди, и начинаем делать то же самое. Люди начинают быстро жениться, подразумевая, что всегда можно разорвать отношения и начать что-то новое. Институт брака сегодня в таком упадшем состоянии потому, что не на что равняться.

Я верю, что брак задуман богом, об этом сказано в Библии. Бог благословляет брак, и написано, что двое станут одна плоть. То есть не цельные существа, которые притираются или всю жизнь ищут одного, другого, третьего. Нет, это две половинки, которые становятся одной плотью и на всю жизнь.

В браке у нас очень много было кризисов. Но для нас всегда было понятно, что развод — это не выход. Это грех — в Библии ясно сказано. Поэтому, когда ты понимаешь, что у тебя нет черного выхода, то начинаешь искать пути примирения, разговаривать, общаться, и всегда решение находится.

Более того, если бог благословляет брак, он дает силу и мудрость находить выход из сложных ситуаций. И когда с тобой рядом человек, с которым ты прожил полжизни, это уникально и бесценно, и это ничем нельзя заменить. Прожить всю жизнь, пройти вместе через трудности и кризисы и оставаться рядом — это величайшее благословение. Это то, чего я желал.

— Отсюда и появился клип, который вы посвятили жене и 20-летию вашего брака?

— Очередной кризис был — он же ко всем подбирается рано или поздно — мужской, кризис брака. Я не скажу, что чувства угасают, хотя сегодня есть такая теория. Я считаю, что мы убиваем наши чувства из-за бытовухи, суеты, которой наполнена наша жизнь. Когда много детей, когда оба родителя работают, нужно решать много вопросов, что-то в жизни меняется, и чувства просто придавливаются повседневностью. И в какой-то момент ты понимаешь, что вместо любящих людей появляются два таких соратника или сотрудника. Тогда я понял, что надо что-то менять.

И у нас наступала вот эта дата, юбилей, 20-летие, я стал думать, что подарить своей жене. Не безделушку или стиральную машину, хотелось что-то особенное. Я просто стал смотреть на нее, больше наблюдать за ней, что она делает, что ей нравится.

Самое лучшее, что я могу ей дать, — моя любовь. И самое большое, что мне от нее нужно, — любовь взаимная. И однажды я просто сел и сказал себе, что хочу подарить свое сердце, но как это выразить? Я решил написать стихотворение, но в конечном итоге получилась песня. Я записал и подарил ей, и, откровенно говоря, она, когда слушала, была растрогана.

— Сложно ли быть многодетным отцом?

— Матерью сложно, а отцом не очень. (Смеется.) Конечно же, тяжело, если говорить о финансах: нужно обеспечить жильем, чтобы дети не спали все в одной комнате. Нужно личное внимание — к каждому найти индивидуальный подход. Это делали мои родители, а сейчас я стараюсь делать. У нас, кстати, в семье все темпераменты присутствуют, поэтому этот момент нужно учитывать.

Соответственно, машина: когда у тебя четверо детей, ты уже не можешь на маленькой машине передвигаться, нужно семиместную искать. Хочется в отпуск съездить, поэтому развлечения разные детям планировать, и так далее.

В этом смысле тяжело, но я бы никогда не поменял и ничего не изменил в нашей жизни. Знаете, это веселая, насыщенная жизнь, когда так много детей, где-то шумно, но очень интересно. Для нас самая большая ценность — это общение. Я считаю это очень важным в семье, когда ты разговариваешь, когда вы общаетесь друг с другом, когда ты выслушиваешь детей.

Я вам скажу, самые лучшие учителя в моей жизни — это мои дети. Поэтому у меня четверо учителей, это очень ценно. Я люблю своих детей и вижу, насколько они уникальны. Я вкладываю в них душу и верю, что это откликнется, что я увижу благословение божье в моих детях.

— А какое будущее вы бы хотели для ваших детей?

— Сложный вопрос… Старших двух детей хотели приучить к музыке и отдали в музыкальную школу, но я понял, что это вообще не их дело. Они с таким трудом, с болью в душе ходили в музыкальную школу, при этом дочь моя любила рисовать. И в какой-то момент я сказал: «Всё, бросаем музыкальную школу», и мы ее отдали в художественную школу.

Очень важно понять, что детям нравится, и помогать им развиваться. Потому что часто родители хотят спроецировать в детях то, что хотели сами. Мы, допустим, не освоили какую-то профессию, вот теперь пусть мой сын делает это. Дети имеют уникальную личность, поэтому я сейчас пытаюсь заглядывать в души своих детей, понять, что им интересно, и помогаю им развиваться. Я ни в коем случае не навязываю им какие-то идеи.

После окончания записи интервью Дмитрий захотел добавить о своем понимании созидания. И это финальный аккорд, который определяет тональность всего творчества и жизни.

— Я хотел бы процитировать текст один, он в Библии записан. Он объясняет, откуда у нас рождается творчество, почему нам хочется творить, писать стихи, песни и так далее.

Христос однажды сказал такие слова, в Евангелии от Иоанна записано: «Кто жаждет, иди ко мне и пей, кто верует в меня, у того из чрева потекут реки воды живые». Он говорит, что мы рождаемся с этой жаждой сотворить что-то настоящее. То есть бог является источником любого творчества. И дальше там не совсем понятная, не совсем современная фраза: «Из чрева потекут реки воды живые». Это значит, что самое лучшее творчество зарождается богом. Поэтому я пожелал бы людям, которые хотят творить, прийти к богу как к источнику настоящего творчества. Тогда бог позволяет создавать какие-то шедевры, и искусственное творчество оживает, становится вдохновенным.