«Объективно — мы не знаем, что делать»: профессор из США — о болезни Х и возможных последствиях для человечества

Заявления вирусологов о подготовке к неведомой болезни Х, обсуждаемой на форуме в Давосе, вызвали в мире, только-только оправившемся от пандемии COVID-19, состояние, близкое к панике: миру угрожает новая эпидемия, гораздо более смертоносная, чем пандемия коронавируса. Доктор биологических наук, профессор института Джорджа Мэйсона (США), главный научный сотрудник Медико-генетического научного центра Российской академии медицинских наук Анча Баранова полагает, что развитие этой эпидемии не следует сбрасывать со счетов, а следовательно, надо быть к ней готовыми. С ней поговорили наши коллеги из V1.RU.

— Начнем с того, что болезни Х не существует. Нет ни вируса с характеристиками болезни Х, ни бактерии, а если бы были, то мы бы об этом уже без подсказки ВОЗ догадались, — объясняет профессор. — Есть желание у государств и экспертов вынести уроки из пандемии коронавируса и написать хоть какой-то план, как действовать в случае, если придет крутой патоген с высокой заразностью и летальностью. Вероятность такой пандемии в ближайшее время весьма высокая — просто потому, что людей очень много и они перемещаются по миру. Заговорили же про неведомую болезнь Х именно сейчас, потому что повод и площадка представились, поскольку «будущая пандемия» стала одной из «разогревающих» тем для давосского форума.

Профессор полагает, что все заявления о болезни Х носят теоретический характер, а высказывания экспертов заключаются лишь в попытках наметить хоть какие-то планы реагирования.

— С одной стороны, нужно уже и так встревоженных ковидом людей всё же успокоить, а с другой — все понимают, что опасность новой пандемии никуда не ушла, — объясняет Анча Баранова. — Объективно — у нас нет плана, что делать, если вдруг случится что-то глобальное даже в масштабах отдельной среднего размера страны, я уже не говорю о масштабах земного шара. Да и потом экономики XXI века не плановые, а рыночные. Все рынки по определению стремятся к максимальной эффективности, а значит, у нас очень маленький запас по безопасности для функционирования всего. Например, США. Казалось бы, огромная страна с большим административным ресурсом, всё хорошо. Но когда началась пандемия, выяснилось, что стратегические запасы масок и прочего давно покрылись плесенью вместе с резервными аппаратами ИВЛ. С точки зрения перспективного планирования борьбой с пандемией надо заниматься, не исключая и того варианта, что, возможно, придется не градусники ставить, а эвакуироваться. И если придется, то как это делать: толпой, давя всех, или всё же организованно? И может ли быть ситуация, когда эвакуироваться уже поздно? Ответы на эти трудные вопросы надо искать заранее, но при этом помнить, что уже сам факт обсуждения этих вопросов испугает людей.

По мнению Анчи Барановой, сценарии, когда пандемию вызывают коронавирусы или мутации гриппа, муссируются последние полвека. Однако сценарий болезни Х гораздо более широкий, поскольку подразумевается, что люди не знают, какой патоген вызывает заболевания, и начинают действовать по предупреждению размножения 10 разных видов вирусов, каждый из которых имеет потенциал для пандемии, но пока особого вреда человечеству не причинил.

— Есть, допустим, вирус Нипах. Случаев болезни Нипах в мире пока было не так уж много, — объясняет биолог. — Его пандемический потенциал вроде как очень маленький. С другой стороны, вирус ужасно стабильный. Летучая мышь лизнет бананы, или больной человек на них чихнет где-нибудь в Малайзии, они через 20 дней приедут в Москву и будут такими же опасными, как и в тот момент, когда на них начихали. А еще этот вирус и домашним свиньям передается. Вот вам и стабильный очаг.

Еще бывают эболаподобные вирусы. К счастью, у этих вирусов очень выраженная клиническая картина — кровь сочится из глаз и так далее. Чем сильнее вирус «прорисовывает» клиническую картину, тем меньше у него эпидемиологический потенциал. Проще говоря, больной выглядит так плохо, что от него все разбегаются.

Кстати, в США прошла новость, что в аэропорт Даллас в штате Вирджиния 10 января прилетел кто-то с корью. В аэропорту на таможне люди стоят змейкой, все проходят через воздух, продышенный друг другом, а затем получают багаж, пересаживаются и разлетаются по стране. Вирус кори спокойно живет в воздухе до двух часов. Инкубационный период теоретически заканчивается 25 января. Посмотрим, что вышло.

Профессор уверяет: условия в транзитных терминалах аэропорта идеальны для распространения патогенов:

— Судите сами: все уставшие, после многих часов перелета дружно стоят друг за другом, дышат в затылок и несколько раз проходят через одно и то же облако воздуха. Идеальная ситуация для заражения, — объясняет Анча Баранова. — При этом нет никаких наметок, что это будет за патоген Х и откуда он сможет появиться. Сценариев может быть миллион — как локальная вспышка по стране с успешной быстрой изоляцией, а может, и неудачная изоляция, как следствие, разнос по миру. Поэтому и важно привлечь экспертов, обсудить… Хотя у меня вопрос: кто эти эксперты, которые обсуждали патоген Х в Давосе? Те самые люди, которые не справились с коронавирусом? И у меня к ним есть много вопросов. Может быть, нужно привлечь ученых и эпидемиологов, которые пока не задействованы в этом администрировании? Может быть, они что-то предложат свежее? Потому что предыдущее упражнение с пандемией не принесло народу уверенности в том, что административная сторона продумана и есть какой-то рабочий или хотя бы разумный план. Мне показалось, что плана особо нет, а кризисное управление в ручном режиме, как выяснилось, у нас — у человечества — не особо работает.

К слову, по мнению профессора, смертельно опасным патогеном может стать и, казалось бы, изученный вирус, который уже помечен как безопасный.

— Ученые в Китае заразили мышей неким панголиньим коронавирусом, обнаруженным еще до 2020 года, — рассказывает Анча Баранова. — Вариант, можно сказать, музейный, из коллекции. Причем безопасный — по результатам предыдущих исследований. А мышки сдохли.

Про это в архиве препринтов Biorxiv появился интереснейший, вполне ясным английским языком написанный препринт (пока не напечатанный).

Мыши были не простые, а специальные — их рецептор ACE2 (через который коронавирус проникает в клетки) был человеческим. Мышки сдохли, причем все, и при интересных обстоятельствах. Немного порезвившись в легких, вирус пошел размножаться в мышиный мозг и нарушил его функцию настолько, что мышки быстро погрустнели, перестали есть и умерли. Все восемь штук. При этом не было никакого цитокинового шторма.

Подчеркну, что в данном исследовании ученые взяли вполне «безопасный» вирус, но мыши почему-то сдохли. Главный вывод ученых, объясняющий, почему «безопасный» вирус напрочь убил мышек, — это спонтанная эволюция «в пробирке». Именно спонтанная, без специальной селекции. То есть, «упс» может получиться безо всякого злого умысла. Сразу скажем, ученые признают, что мышки в их лаборатории еще до заражения были весьма странными, с отклонениями в липидной формуле крови, и экспрессия человеческого ACE2 была в основном в мозге, так не должно быть. Не исключено, что их модель — гиперчувствительная к вирусным инфекциям.

Так что, может, гибель мышек ни о чем не говорит, и если тот же вирус заразит людей, то, может быть, они от этого вируса не пострадают. Точнее, может быть, пострадают, но большинство выживет. Может, даже их когнитивные способности не сильно упадут. А может, сильно. Мы не знаем. Это неизвестно. Вот потому эксперты и обсуждают болезнь Х.

— Главное, что должны выработать эксперты, — это месседж (послание, смысл, разъяснялку — называйте как угодно). Вместе со стратегией ее доставки. То, как жизненно важная информация по инфекциям и вакцинации подается сейчас, в таком упрощенном виде, что соображающие люди сразу понимают, что где-то их «дурят», — это контрпродуктивно! В некоторых «информационных посланиях» во время коронавирусной пандемии не было внутренней логики, часто упрощения разъедали самую суть «послания». Понимаете, если человек не хочет ничего понимать в состоянии собственного здоровья, но считает, что общество или государство должно ему что-то обеспечить, ему всё равно ничего не донести, — считает Анча Баранова. — Конечно, вопрос и претензия, как наши образовательные системы за 10 лет школы такого человека сформировали, но это уже за пределами нашего разговора. Однако во время пандемии большинство «обращений» специалистов, в том числе администраторов, к людям исходили их принципа, что самую простую мысль надо повторить 100 500 раз, а больше ничего человеку не нужно, и общественного дискурса тоже не нужно, то получится ровно то, что вышло — огромное поле для домыслов и конспирологических теорий.

С народом нужно разговаривать! Причем разговаривать своевременно и честно! Объяснять, что пришел коронавирус новой разновидности, что он правда страшный. Что мы сами не знаем еще многого. Сегодня выяснили вот такую его особенность, а завтра еще на 5 сантиметров в понимании продвинулись. Не надо давать дебильные советы из серии «мыть парты в школе каждые 10 минут». Ибо моющий парты учитель — это безвредный зрительный образ. А месседж с проветриванием, который гораздо эффективнее помогает бороться с вирусом, мы продвигать не будем — вдруг детишек продует, а нам придется отвечать. Вот из-за этого люди и думают, что их здоровье никого не интересует, а вакцинация — это чипирование.

В качестве еще одного примера необходимости разговора с людьми профессор Баранова привела именно вакцины и возможные осложнения после них:

— Зачем говорить, что после вакцин не бывает осложнений? Бывают, это всем известно. Но надо оценивать риски и, соответственно, выигрыши. Нужно не сотни новых вакцин делать, чтобы из них случайно оказалась более безопасная, а вкладываться в дорогие фундаментальные исследования, которые бы позволили найти биомаркеры того, что в данный момент данному человеку нельзя делать вакцину, и сделать ее тогда, когда у него состояние выровняется. А пока у нас есть только «креативные педиатры», которые смотрят на ребенка прищуренным взглядом и предлагают отложить вакцинацию на две недели, поскольку у ребенка щечки розовые. Но это несерьезно! Должен быть четкий маркер! Если он ниже предела — ставим вакцину. Если выше — нормализуем состояние и делаем вакцину в «безопасное окно». Тогда будет меньше осложнений. Но нельзя говорить, что их не бывает совсем. И это нужно людям объяснять, учить их оценивать и сопоставлять риски. Люди забыли, что такое та же корь, забыли, что 3–4 ребенка из каждой тысячи, заболев ей, погибнут. А риск аллергической реакции на вакцину — 1 человек на 10 тысяч населения, например. Выбирайте.