«Мои знания в медицине оказались не нужны»: врач-рентгенолог, которому осталось 2 года до пенсии, рассказал о своей роли на СВО

Каждый день становится известно о призыве на СВО врачей-специалистов. Городские порталы постоянно рассказывают такие истории. Еще одна — 48-летнего врача-рентгенолога противотуберкулезного диспансера Башкирии Максима Козлова. Специалист с большим опытом и ответственной работой теперь одной ногой в зоне боевых действий, причем, по его словам, текущая деятельность далека от той, которую он вел в обычной жизни. UFA1.RU поговорил с Максимом Козловым, его женой Натальей и рассказывает подробности.

Максим Козлов работает врачом большую часть своей жизни. Его специализация — рентгенология. Работал он в республиканском противотуберкулезном диспансере на должности заведующего отделением.

О мобилизации он узнал в тот же день, когда она была объявлена. Его вызвали в отдел кадров, где сказали, что на него распространяется отсрочка от призыва. Главный врач диспансера Шамиль Булатов в разговоре с корреспондентом UFA1.RU сказал, что учреждение подавало списки в военный комиссариат, чтобы сохранить сотрудников, однако дали ее не всем: в том числе и Максиму Козлову, и самому главному врачу. То есть они подлежали мобилизации в соответствии с законом.

— В отделе кадров сказали, что есть бронь, мол, не волнуйся. Не ожидал, конечно, что призовут, — делится врач.

Уже ближе к концу мобилизации Максиму на работу пришла повестка с требованием явиться в военкомат.

— 24 октября приходит повестка. Сообщили, что должен пойти в военкомат по месту жительства. Поскольку на работе была отсрочка, я без задней мысли пошел. Там дали повестку — и на следующий день я уже ехал в мобилизационный пункт в Свердловскую область, — рассказывает врач.

По словам Козлова, он сообщил в призывном пункте об имеющейся отсрочке, но в ответ услышал, что ее сняли со всех медработников постановлением правительства. Однако UFA1.RU не удалось найти соответствующих сведений — в начале октября министр здравоохранения России Михаил Мурашко, наоборот, говорил о возможности предоставить отсрочки медицинским работникам. Впрочем, это, конечно, не исключало того, что врача могут призвать.

В Елани Максима Козлова сразу поставили командиром медицинского взвода. Однако этот взвод, по словам Козлова, не то чтобы оказывает непосредственную помощь раненым.

— Если идут активные боевые действия, задача взвода — выносить раненых, определять, живые они или нет, сортировать, по тяжести состояния определять дальнейшую эвакуацию, — рассказывает врач.

Тогда в Елань уехали и четверо других медиков из Башкирии, включая стерлитамакского нейрохирурга Ахмета Абубакирова — он рассказывал UFA1.RU, что его везли туда для работы в госпитале, но по факту он, как и рентгенолог из Уфы, должен был сортировать раненых.

— Так как я нейрохирург, были и другие нейрохирурги, мы своей специальностью там не занимались однозначно, [я был] просто как сортировщик, — говорил Абубакиров.

Максим Козлов утверждает, что его специальность — сугубо гражданская, оказанию экстренной медицинской помощи он почти не обучен.

— Что-то такое проходили еще в институте, но это было давно, практики особо не было, — говорит врач.

По его словам, всем медикам пытались донести, что они нужны на СВО как специалисты. Вместо этого сейчас, пока еще находясь на боевом слаживании, медик стреляет из автомата и живет то в землянках, то в помещении без горячей воды.

— Не сказать, что нас прям учат. Ходим на стрельбы, неделю в землянках жили. Тренировок по эвакуации раненых не происходит, — говорит Максим Козлов.

Жизнь в землянках — это выживание в полевых условиях, когда ничего особо нет. Однако врач отмечает, что воду и еду им привозили. Сами же мобилизованные добывали дрова, топили печи, жгли костры, чтобы не замерзнуть.

По словам Максима, в медицинском взводе нет ни одного медика, кроме командира. Все остальные — просто гражданские, которые и близко не имеют познаний в медицине: здесь они санитары, санинструкторы и санитары-водители. В подчинении Козлова находятся мужчины, которые ранее уже имели армейский опыт. Кому-то за 40 лет, а кому-то вообще 25. Все разные — но все его как командира слушают.

— Быть в роли командира приходится. Я работал заведующим, поэтому руководящий опыт у меня есть. Справляюсь. С коллективом контакт сложился, — рассказывает он.

Но всё же врач надеялся, что его работа будет проходить не в полевых условиях, а в кабинете.

— Я думал, раз уж призвали, то буду работать по специальности, заниматься своим делом, не рентгеном — так терапией. А в итоге сижу на койке в казарме в окружении большого количества сержантов и рядовых, — говорит Максим Козлов.

По словам Максима, его напрягает, что накопленные им знания в области медицины оказались не востребованы.

— Мои профессиональные знания оказались никому не нужны. Я не был готов, что меня отправят на передовую как профессионального военного, которым я ни в коей мере не являюсь, — сказал Максим Козлов.

Проблем с обеспечением, по словам врача, нет: форму выдали сразу, кормят три раза в день — еда не то чтобы разнообразная, но нормального качества.

— Одежда хорошая. Мы одеты, не мерзнем. Условия содержания, конечно, не самые хорошие. Мы живем в учебном корпусе, и у нас нет горячей воды, — говорит врач.

Но он отмечает, что его батальону повезло больше, чем другим, — кому-то приходится жить в палатках. По мнению врача, учебный центр, где они живут, на такое количество людей рассчитан не был.

Корреспондент UFA1.RU в октябре бывал в противотуберкулезном диспансере и общался с руководством Максима Козлова. Заместитель главного врача Эдуард Даминов рассказывал, на работу в диспансер Максим «пришел еще мальчишкой» и имеет колоссальный опыт.

— Здесь работают те, кто верен профессии, кто работает не за деньги, кто готов день и ночь помогать людям, в том числе и бездомным, — говорил Эдуард Даминов.

Сам же Максим Козлов говорит, что ему хотелось видеть себя в роли врача. В процессе обучения ему стало интересно его текущее направление — рентгенология. В студенческие годы он успел поработать в скорой помощи.

— Оказалось, что мне интереснее заниматься диагностикой заболеваний, — делится врач.

В противотуберкулезный диспансер он попал по распределению и стал там рентгенологом.

— Я туда пришел, поговорил с начальством, меня взяли работать. Работа была интересной, как-то так и закрепился в специальности. Когда нам поставили томографы — стало еще интереснее работать, — вспоминает Максим Козлов.

На момент мобилизации он дослужился до заведующего отделением лучевой диагностики и организовывал его работу.

— Проверял, чтобы все аппараты работали, чтобы на них была документация — она ежегодно обновляется, составлял врачебные, сестринские графики. Также занимался организацией флюорографических осмотров города и республики, — поясняет врач.

Для всех, кто подлежит осмотру, необходимо было составить графики: так как некоторым обследование нужно проходить два раза в год, а кому-то — один. Нужно было сделать так, чтобы каждый мог пройти флюорографию.

— Я не представляю, если у меня в руках будет автомат, передо мной стоит противник, не знаю, я, наверное, не смогу ни стрелять, ни что-то еще. У меня в принципе нет агрессии, — говорит Максим Козлов.

Но в то же время он добавляет: в экстренной ситуации, может, это и проявится, но сейчас совершенно не представляет себя другим. На вопрос, хотелось бы ему вернуться домой, врач-рентгенолог ответил так:

— Дома я гораздо полезнее, нежели чем здесь. Выявление одного больного туберкулезом предотвращает 200–300 заражений. Эта деталь не очень заметная, но весьма важная. Здесь я не вижу применения своим профессиональным навыкам. Тоска по семье тоже имеет место. Пока своей полезности я здесь не вижу. На моем месте должен быть профессиональный человек, который знаком с огнестрельными ранами, который в этом что-то понимает, умеет быстро действовать в экстренных ситуациях. Мое место работы должно быть мирным и желательно в моем любимом диспансере, — сказал Максим Козлов.

Сейчас он продолжает проходить боевое слаживание и пытается не унывать из-за происходящего, тем более видя поддержку. По его словам, она исходит от жены и коллег — руководство и сотрудники ждут его возвращения не меньше, чем семья.

— Коллеги часто звонят, практически каждый день, из моего отделения. Старшая медсестра организовала посылку: медикаменты, приборы, тонометры. На работе меня все поддерживают, — отмечает он.

Больше всех беспокоится его жена Наталья. Она передала в редакцию UFA1.RU обращение к главе Башкирии Радию Хабирову. В нем она пишет, что ситуация с ее мужем идентична той, в которой оказался Ахмет Абубакиров, который был единственным детским нейрохирургом в Стерлитамаке, и пациенты вытребовали его возвращения.

— Максим Валерьевич — врач редкой специальности — рентгенолог, специализирующийся на выявлении туберкулеза, был так же, как и Ахметов, определен командиром медицинского взвода, который занимается сортировкой раненых. Цитирую слова Ахмета Абубакирова: «Это уровень санинструкторов», — пишет Наталья Козлова.

Она отмечает, что мужу до пенсии осталось 2 года, боевого опыта у него нет — только военная кафедра при медицинском институте. Больше 10 лет он организовывал профилактические осмотры по всей республике. По словам жены, сейчас, когда заболеваемость туберкулезом особенно сложная, врач высшей категории, которым и является Максим Козлов, принесет больше пользы «на защите гражданского населения республики от коварной болезни».

Наталья отмечает, что ситуация с ее мужем имеет меньший общественный резонанс, поскольку пациенты противотуберкулезного диспансера предпочитают не ставить общество в известность о своем опыте лечения в таком учреждении.

— Хочу обратить внимание, что в большинстве комментариев под предыдущей публикацией о ситуации с Максимом Козловым люди поддерживают идею его возвращения для работы с гражданским населением, за что им отдельная благодарность. Прошу оценить целесообразность мобилизации врача предпенсионного возраста редкой специальности, с уникальным опытом помощи широким слоям населения республики, — заключила в обращении жена мобилизованного медика.