«Бог увидел, что этой девочке надо жить»: как врачи в регионе ставят на ноги жертву жуткого ДТП, тогда как московские отказались

Год назад родные привезли в Челябинск Надежду Олейникову полностью парализованной — ни руки, ни ноги, ни тело не поддавались сигналам мозга. 31-летняя мама двух маленьких дочек после страшной аварии оказалась прикована к постели, и от этого охватывал ужас. Жару поддавал глубокий пролежень в районе крестца — он не только доставлял адскую боль, но и нагнетал температуру. Через какие испытания пришлось пройти женщине, чтобы сесть в инвалидную коляску, известно только ей, ее маме и врачам, которые всё это время были рядом. Но Надежда не успокоилась — она поставила перед собой цель встать на ноги и идет к ней, чего бы это ни стоило.

«Держитесь кто может!»

— Мы почувствовали посторонний запах в салоне, а потом водитель закричал: «Держитесь кто может!» Удар. Автобус опрокинулся, — с дрожью в голосе вспоминает Надежда. — Кто-то кричал, кто-то искал свою вторую половинку. Я просила мужа, чтобы он меня поднял, потому что я лежала на животе и у меня сил не было подняться.

Жуткая авария произошла 24 июля прошлого года в Апшеронском районе Краснодарского края. Автобус, в котором ехали 22 туриста, в том числе Надежда с мужем, опрокинулся в кювет. Два человека погибли, еще несколько получили тяжелые травмы.

Ударом Надежде выбило верхние зубы, но боли в тот момент она не чувствовала. Около 40 минут пришлось ждать помощи, пока сотрудники МЧС не зафиксировали автобус, который мог скатиться еще дальше в кювет. Только после этого пострадавших передали врачам. В ближайшей больнице Надежде зашили губу, а потом фельдшер попросила ее поднять руки, но ничего не вышло. О том, что это значит, она узнала лишь спустя неделю.

«Два раза была остановка сердца, мы ее теряли»

Вертолетом пострадавшую экстренно доставили в Краснодар. В краевой больнице ее ждала бригада хирургов.

— Семь с половиной часов операция шла, потому что было внутреннее большое кровоизлияние, разрыв селезенки, ушиб сильный левой почки, потом она усохла, и сейчас ее функцию на себя правая взяла. Селезенки нет вообще, ее удалили, — перечисляет Надежда.

Но самой серьезной травмой стал перелом шейного отдела позвоночника.

— Очнулась в реанимации. Мне сказали, что неделю я была в искусственной коме, — вспоминает женщина. — Движений рук и ног не было, сначала не могла даже разговаривать — я была на ИВЛ, у меня стояла трахеостома, из-за которой не было возможности говорить.

Родных в реанимацию не пускали, всё, что они могли, — узнавать о состоянии пострадавшей по телефону и молиться.

— Она была между жизнью и смертью, — не скрывая слез, вспоминает мама Ольга Нестеренко. — Все родственники молились, чтобы наша дочь вышла из комы и была жива и здорова. У нее два раза была остановка сердца, мы ее теряли.

«Лечите пролежни и приезжайте»

Месяц ушел на то, чтобы реаниматологи стабилизировали состояние Надежды, а потом из больницы ее отправили… неожиданно домой, в Кореновск — городок, который славится своим мороженым и сгущенкой (Надя, кстати, до аварии работала на комбинате, рассчитывала потребность в мороженом складов по всей России), но медицинской помощью похвастаться не может.

— Когда меня выписали, состояние было тяжелое, держалась высокая температура, была слабость, обездвиженность. После реанимации на крестце образовался очень большой пролежень, — говорит Надежда. — В Краснодаре врачи сказали: «Лечите пролежни и приезжайте на реабилитацию».

Но это оказалось непросто — после аварии прошло больше года, а пролежень до сих пор не залечен, несмотря на несколько проведенных операций. Тогда, год назад, родные Надежды поняли, что ждать нельзя, начали искать варианты лечения в других клиниках, но из-за пролежня везде получали отказ.

— Москва нам отказала, Питер отказал, Курган — тоже, — перечисляет мама Надежды.

К поискам специалистов, которые могли бы помочь, подключились все родные и друзья, в том числе из Челябинской области, где Надежда с родителями жила в детстве. Специалисты областной больницы № 3 согласились ее принять. 3 сентября в сопровождении фельдшера она прилетела в Челябинск.

— Сначала ни одна авиакомпания не шла на этот риск, но в итоге мужу удалось договориться. Нашли борт, оборудовали место в самолете — сложили четыре сиденья, на которых разместили жесткий щит. Так и прилетела, — вспоминает Надежда. — Здесь у самолета уже ждал реанимобиль, и меня сразу забрали в реанимацию.

Обследование показало, что Надежде необходима новая операция.

— Как оказалось, в Краснодаре была недооперирована селезенка, какая-то ее часть осталась, и она давала воспаление. Снова операция, снова переливание крови, — вздыхает пациентка.

Только через месяц она оказалась в отделении реабилитации, но первые занятия с реабилитологами начались еще в реанимации.

— Помню, как нервничала, психовала, что ничего не получается, не знала, получится ли, — признается Надежда. — Со мной очень долгое время занимался психолог, чтобы разгрузить эту обстановку, чтобы не было страхов, замкнутости, говорил, что всё будет хорошо и нет невозможного.

«После хирургического лечения начинается долгая дорога»

Заведующая отделением реабилитации ОКБ № 3 Наталья Куренкова признается, травмы шейного отдела позвоночника, как у Нади, одни из самых тяжелых.

— Они, помимо нарушения движения, вызывают нарушение чувствительности, нарушение тазовых органов, нарушение питания, так называемые вегетативно-трофические нарушения кожных покровов, дезорганизуется работа всех внутренних органов, — объясняет специалист. — После хирургического лечения, когда спасли жизнь человеку, начинается долгая дорога, которая и физически, и эмоционально, и морально выматывает пациента и его близких. Не после каждой спинальной травмы, к большому сожалению, человек может полностью восстановиться. Наша задача, если возможно, восстановить утраченные функции, а если невозможно, научить человека жить в условиях ограниченных возможностей.

Восстановление шло медленно, первая цель, которую реабилитологи поставили перед Надей, — научиться сидеть и поворачиваться в постели. Но организм долгое время не мог приспособиться даже к минимальным нагрузкам.

— Поднимали головной конец кровати, но ноги не спускали. Через какое-то время, когда я научилась в таком положении держать давление, стали потихоньку опускать ноги, потом начали высаживать в коляску, — вспоминает пациентка. — Тяжело было. Пересаживалась и теряла сознание — давление падало до критических значений.

Надежда села в инвалидную коляску в ноябре, и это была победа, стало ясно, что можно и нужно работать дальше. В отделении реабилитации подключили весь арсенал знаний и оборудования, чтобы вернуть подвижность рукам и ногам пациентки, параллельно продолжая лечить пролежень, победить который не удается до сих пор даже с помощью операций. Каждая из них отнимает много времени и дает откат назад, но Надежда собирает все силы в кулак и идет вперед, ведь дома ее ждет семья: родные, муж и две маленькие дочки, которых уже год она видит только в экране телефона.

— Конечно, они меня ждут, — при мысли о детях Надя сразу начинает плакать. — Хотят ко мне приехать, но я понимаю, что этого не нужно делать. Ко мне приезжает муж, и эти расставания даются очень тяжело. С детьми будет еще тяжелее.

«Встать и ходить!»

Но и возвращаться домой Надежда пока не планирует — впереди еще много работы. Благодаря регулярным курсам реабилитации она научилась переворачиваться, уже многое может делать руками, например, самостоятельно есть или чистить зубы, может застегивать крупные пуговицы, зашнуровать шнурки, управлять коляской, свободно пользуется телефоном, поэтому уже вернулась к решению многих вопросов в качестве руководителя родительского комитета, пусть пока и на удаленке. С ногами чуть хуже: правая почти слушается, ее Надежда может и согнуть, и разогнуть, и передвинуть, а левая пока отстает, но всё еще впереди. На вопрос о задачах, которые она ставит перед собой, Надя без колебаний отвечает:

— Встать. Встать и ходить! Пусть хотя бы первое время с ходунками, с палочкой, но самостоятельно, своими ногами, — говорит она.

Весь этот год рядом с Надей ее мама. Ольга Сергеевна оставила в Краснодарском крае работу и 17-летнего сына — на семейном совете решили, что так будет правильнее.

— Я сыну сказала: «Видишь, какая ситуация, взрослей!» — говорит Ольга Нестеренко.

Ольга Сергеевна устроилась в больницу уборщицей, чтобы быть рядом с дочерью. Каждый курс реабилитации и лечения они проходят вместе.

— Бог увидел, что этой девочке надо жить. Теперь мы боремся, чтобы не только сидела, но и пошла ногами. Здесь каждый инструктор, как курочка над цыплятами, со своими пациентами. Они выворачиваются наизнанку, чтобы всё возможное и невозможное им дать, — улыбается мама Надежды. — Низкий поклон всем врачам, которые боролись, борются и будут бороться, помогать, чтобы моя дочь встала. Михаил Григорьевич [Вербитский, главный врач ОКБ № 3] всегда нас видит и говорит: «Отсюда только своими ногами пойдете».

Мама и дочь уверены — всё получится, они уже пообещали прислать нам видео первых шагов Нади, когда это станет возможно, ведь реабилитация — процесс постепенный.

— Когда есть цель, есть поддержка близких, есть современные технологии, а они сейчас достаточно мощные и отделение располагает большим арсеналом, можно добиться определенных успехов, — поддерживает Наталья Куренкова.

В жизни всегда место есть чуду. Почитайте историю маленькой Оли, которой несколько лет назад перерезало ножку буксировочным тросом. Тогда за месяц врачи ей провели больше 30 операций, десятки раз переливали кровь и ее компоненты. Врачи говорят, взрослый бы такое не перенес, а Оля выжила и теперь шустро скачет на своих ножках.

А вот история о том, как первокурсник-хоккеист, сломавший позвоночник на тренировке, возвращается к обычной жизни.

18-летняя Катя Долматова из Магнитогорска сорвалась со скалы и сломала позвоночник. Но девушка не отчаивается, активно проходит реабилитацию и мечтает стать учителем танцев.