Ольга Погодина, российская актриса театра и кино, заслуженная артистка РФ: «Хочешь быть счастливым – будь им тихо»

На счету актрисы Ольги Погодиной более 60 ролей. Она всегда знает, чего хочет, и упорно идет к намеченной цели. Хотя, по ее же признанию, раньше она была совсем другой – стеснительной и даже слегка трусливой.

– Ольга, вы актрисой мечтали стать с детства?

– Да. И родители видели, что растет актриса.

– А в кого из родителей вы пошли характером?

– В маму, я абсолютно мамина дочка. Мы подруги. У меня есть подруги, но ближе мамы нет. Она для меня на уровне иконы. Я была долгожданным ребенком, мама родила меня в 37. У нее были очень тяжелые роды, врачи буквально вытаскивали нас с того света. И до сих пор у нас с мамой велика боязнь потерять друг друга. Я не представляю ее отсутствия в своей жизни, а она – моего в своей. Никто не может любить так, как мама. Всю жизнь я окружена ее заботой и лаской. Это больше, чем поддержка, это как воздух. А чувство настоящей искренней любви вызывает ответное чувство. Для меня общение с ней – это самое главное общение в жизни. Это она научила меня верить в себя и бороться с жизненными невзгодами. Благодаря ей, я состоялась как актриса. А мама теперь всегда говорит: «Я воспитала ученика, у которого могу учиться». Сегодня она смотрит на мир через призму моих взглядов и часто говорит: «Ой, как ты права!» Моя мама сложный человек – невероятно жесткий и в то же время невероятно мягкий. Жестче ее меня даже враги не оценивают. А враги у меня были, есть и будут, дай Бог!

– Почему же «дай Бог»?

– Потому что враги – это великая штука, они двигают прогресс, они дают мне сил. Именно когда нужно преодолевать сопротивление, жизнь становится интересной. Так что врагами меня напугать сложно.

– Правда, что вы не ходили в садик в детстве?

– Правда. И мама, и я – мы обе до сих пор помним то утро, когда она впервые повела меня в садик. Я страшно не хотела туда идти, но не капризничала, не орала на всю улицу, как другие дети, просто шла и сдерживала рыдания. Мама не выдержала моих страданий, приняла решение на половине дороги, сказав: «Оленька, пойдем домой!»

– Мама позволяла вам все?

– Абсолютно. На этой почве у них с папой были разногласия: он-то считал, что ребенка надо хоть изредка шлепать. А мама искренне не понимала, как можно меня наказывать. За что? Если чего-то нельзя было делать, мама очень просто объясняла, почему. Почему нельзя совать пальцы в розетку, почему нельзя вмешиваться в разговор взрослых… И я всегда ее слушалась.

– Значит у родителей с вами никогда не было проблем?

– У нас никогда не было никаких конфликтов и противоречий. В этом смысле я идеальный ребенок. Проблемы были разве что со здоровьем – его всегда не хватало. Особенно часто я болела в детстве. Всему виной прививка от туберкулеза – мне сделали ее, неправильно рассчитав дозу. В три месяца я заболела туберкулезом, потом еще чем-то и еще... Моя мама, которая к моему появлению на свет 20 лет прослужила в театре, поставила крест на своей карьере. Зато она меня выходила: после школы мой иммунитет окреп. А так… Месяц проводила в больнице, месяц в санатории, месяц в школе...

– Ольга, полагаю, у вас страдала успеваемость?

– Она не страдала: я же занималась дома с мамой. Она одареннее и талантливее меня как актриса, но, помимо этого, еще и очень разносторонний человек. Она помогала мне даже по алгебре и тригонометрии за одиннадцатый класс! А школу я не любила. Когда узнала одноклассников поближе, поняла, что в школе мне неинтересно. А когда поближе узнала учителей, желание ходить в школу отпало совсем. С восьмого по одиннадцатый класс я нагло совершенно отвязно не ходила в школу. Спасали справки, подтверждающие отсутствие по причине болезни. Я не считала нужным ходить в школу. И родители мои тоже не видели в этом необходимости.

– Почему же не складывались отношения со сверстниками?

– Изначально я была ребенком мягким, другие дети мною пользовались – отбирали игрушки, однажды даже подменили новые сапожки, на которые мы потратили половину папиной зарплаты, на чьи-то старые, потасканные. А противостоять агрессии, натиску я не могла. Сейчас мне об этом даже вспоминать смешно.

– Но что помогло вам измениться?

– Не что, а кто. Я же говорю – мама. Это она вырастила из меня бойца. Несмотря на то, что я сидела дома все детство и всю юность, я не смотрела на мир сквозь розовые очки. От меня никогда ничего не скрывали. Даже, когда я решила стать актрисой, мама объяснила мне, что эта профессия, как правило, безденежная и бесславная.

– Тем не менее, вы своего выбора не изменили?

– Нет. Сразу после школы поступила в Щукинское училище. Оно находилось рядышком с поликлиникой, в которую я практически еженедельно ходила с самого своего рождения. В ней же я отсиживалась, пока шли лекции бездарнейших педагогов. Там была славная кафешка, где я пила кофе, ела пирожные и читала умные книжки.

– Вы так категорично называете педагогов бездарями!..

– Я все называю и всегда называла своими именами. Собственно, из-за этого на первом же курсе расстроились наши отношения с худруком. Мы перестали общаться, я в глаза ей сказала, что не собираюсь ходить на ее занятия. Были моменты, когда я приходила домой, рыдала и говорила, что так больше не могу. Меня поддерживала мама, это она не дала мне уйти из училища. Говорила о том, что никто и никогда не хватает звезды с неба. Я вытирала слезы и продолжала бороться. Слава Богу, нашлись на кафедре люди, которые поверили в меня и отстояли меня. Это была настоящая война, которая закончилась через три года по причине скоропостижной кончины педагога. Это конфликт закалил меня.

– А что после института, Ольга?

– После окончания института я уехала в Болгарию и попала на местное телевидение.

– Почему вы не стали связывать свою жизнь с театром?

– Театр – это не мое. Я всегда мечтала только о кино. Много читала о нем, в том числе узнала много интересного о кино в техническом плане. И всегда хотела не просто играть, но и снимать кино.

– Что вы для этого делали?

– То же, что и другие, – бегала и искала агентов. Года два походила, натыкалась на стену. Работая на телевидении, в предвыборных кампаниях, нашла возможность стать необходимой директору одного киноагентства. И, спустя какое-то время, он предложил мне бесплатно сыграть в небольшом сериале «Если невеста ведьма» с Сережкой Безруковым. Я это сделала. После этого был фильм режиссера Сергея Никоненко «Перекресток судьбы», где я сыграла с Димой Харатьяном. И понеслось! Предложения на меня тогда буквально посыпались: их было по 7-12 в год!

– Так много! Отказывали?

– Пять лет у меня было по 6-7 картин в год. Я реально кормила семью. Никогда не буду кривить душой и говорить, что нельзя сниматься в кино только из-за денег. Можно. Можно сняться в рекламе, озвучить мультфильм, вести дурацкую передачу... Артист может заниматься чем угодно, на Западе вообще нет никакой градации.

– Правда, что многие трюки в кино вы выполняете без дублеров?

– Правда. Я уже купалась в ледяной воде, пробегала под пулями, в меня кидали кинжалы. Это кино – обманывать зрителя не хочется. Зато в обычной жизни я экстрима не приемлю – все должно быть мирно и тихо, даже на отдыхе.

– Почему вы занялись режиссурой?

– Потому что мне мало быть актрисой. Зачастую я не могу соглашаться в каких-то вещах даже с очень хорошими режиссерами. Мне часто хочется играть не так, как мне говорят.

– Есть расхожая фраза: до 30 лет актрису снимают за красоту, а после 30 лет – за талант. Вас снимают за что, как считаете?

– Какой каверзный вопрос. Каждый считает, что его снимают, конечно, за талант.

– С кем из голливудских актеров вам бы хотелось когда-нибудь встретиться на съемочной площадке?

– С многими… С Дастином Хофманом, Робином Уильямсом…

– А стать голливудской звездой хотелось бы?

– Ну а кто бы отказался?!

– Многие говорят, что они из России уезжать не хотят, что они патриоты и будут трудиться только для России.

– Либо врут, либо выпендриваются, а, может, кто-нибудь и правду говорит, кто знает?

– Болезненные дети нередко мечтают стать врачом. У вас не было такого желания в детстве?

– Никогда. Хотя в детстве я играла только во врача и лечила кукол. Делала им те же процедуры, что делали и мне. Когда заболеваю – нередко сама ставлю себе диагноз и довольно правильно. Умею делать уколы. Но стать врачом не хотела.

– Вы вообще могли бы представить себя в какой-нибудь другой профессии, не связанной со сценой и кино?

– Не могу, абсолютно точно. Кино для меня – смысл жизни, высокая болезнь.

– Как же вам удалось освоить актерскую профессию, которая кроме амбиций требует и большой физической выносливости? Может быть, у вас какой-то особый режим питания?

– Физически и эмоционально мне все дается через преодоление. А диеты никакой особой нет. Я и так всегда недобирала в весе. Но, например, жареное у меня под запретом. Все готовится на пару или на открытом огне. Мясо ем только с овощами, ни в коем случае не с макаронами, не с картошкой. Я практически с детства на раздельном питании. Если мне приходится много нервничать, у меня падает гемоглобин. Чтобы поднять его, ем сырое мясо. Но никому не советую брать с меня пример. Это не каждому подходит.

– Ольга, вы всегда выглядите такой подтянутой… Значит, если не диета, то спорт?

– Из всех физических занятий мне ближе плавание. Оно лучше всего снимает напряжение. В большой бассейн времени ходить нет, поэтому остается домашний. Но, к сожалению, даже дома я плаваю нерегулярно. Вероятно, неправильно планирую свой день. Каждый вечер говорю себе: «Все, завтра встаю пораньше и иду в бассейн». Но просыпаюсь и думаю: «Лучше я лишние 15 минут посплю…»

– Как вы вообще оцениваете свою внешность?

– Я знаю все свои недостатки и знаю, как с ними бороться.

– Что вы больше всего стараетесь выделить на своем лице, когда делаете макияж?

– Глаза. Это самое лучшее, что есть в моем лице, это моя гордость. У меня должны быть яркие глаза и бледные губы, поэтому помаду я использую только натуральных оттенков, а глаза крашу очень тщательно. Сначала тонкий внутренний контур, затем очень аккуратно наношу тени на верхнее и нижнее веки и крашу ресницы. Причем я не стараюсь сделать глаза как можно больше, ведь красота зависит не от величины глаз, а от их выражения.

– Вас развлекает хождение по магазинам в поисках обновки?

– Вот уж нет. И кто сказал, что шопинг снимает стресс? По-моему, большего стресса, как ходить по магазинам и примерять, быть не может. В одежде я не фанат, а вот что действительно люблю, так это украшения и часы. Часы всегда при мне – они дают мне некое чувство защищенности. Без них у меня ощущение, будто я не одета. И они должны быть дорогими. Я считаю, если нет дорогих часов, лучше их вообще не носить.

– Вы влюбчивый человек?

– Нет, абсолютно. Такого, чтоб увидела и сошла с ума, никогда не было. У моих романов очень длинные забеги, многолетние, я бы сказала.

– Как и в случае с нынешним мужем Алексеем Пимановым, с которым вы много лет проработали плечом к плечу, прежде чем поняли, что это ваш человек?

– Да.

– Почему у вас не было свадьбы?

– Почему не было? Она была. Просто кроме нас на ней не было никого. И белого платья у меня тоже не было. Уверена: хочешь быть счастливым – будь им тихо.

– Чувствуется, что вы не любите говорить на личные темы…

– Так и есть, не люблю. Артист, режиссер, продюсер должен быть интересен исключительно своей работой. Его жизнь – это то, что он делает. В своей работе он такой, какой он есть по-настоящему. Что вы хотите еще? если актер выглядит привлекательным на экране, не надо это разрушать. Не надо добавлять сюда никаких жизненных историй. Вы погружаетесь в картину. Зачем при этом думать о том, что актер – такой же человек, как и все остальные, что он покупает квартиру в ипотеку и что у него сломался унитаз? Это никого не должно касаться!

– Но, тем не менее, темы, подобные озвученным вами, поднимаются повсеместно. Почему мы знаем о многих актерах то, что знать не нужно?

– Потому что очень мало профессионалов. Наше время их практически отжало. По многим причинам. Сделали свое дело 90-е годы, блат, деньги, а также отсутствие культуры, интеллигентности, такта и ума у людей, которые попали в актерскую профессию. Очень много непорядочных людей и сильно не талантливых. И не только в кинематографе – повсеместно. Посмотрите только: некоторые наши актеры раньше работали лифтерами, а продюсеры – на рыбокомбинате. Плохая артистка, переспав с не очень талантливым артистом, пиарится на этом на протяжении многих лет. Самое печальное, что даже центральные каналы принимают это и выдают за звездную историю.

– Вы относитесь к числу актеров, которые жалуются на популярность, или вам нравится, когда вас узнают?

– Любой артист хочет этого, если бы не хотел, то работал бы… ну, вахтером, например. Было бы странно сказать: «Ой, фу, не нравится!» Конечно, нравится! Если узнают, то очень здорово, если не узнают… Ну, что делать? Тоже ничего страшного.