Из России за деньгами: 4 истории о русских, которые делают бизнес за границей

Если бы эти люди однажды не покинули малую родину, у Скарлетт Йоханссон не было бы каменного ожерелья, а австралийцы не украшали бы стены своих офисов картинами из эпоксидной смолы. Смекалистые русские, которые подбили под себя бизнес на соседних континентах, рассказывают истории своего успеха.

Прилетел из Перми в США, чтобы обвешать камнями голливудских звезд

Алексей Солдатов родился в Перми и с детства был фанатом конструирования: то макет железной дороги на всю квартиру построит, то литьем прямо в подъезде займется, да так, что раскаленный металл зальет соседскую площадку! Чем бы дитя не тешилось, лишь бы всё было на пользу. Так Солдатов вырос в ювелира и художника по украшениям.

Сначала он работал на пермском заводе, затем часто ездил в командировки в США, пока, наконец, не решил остаться в Манхэттене с концами. Устраиваться на работу пошел в легендарный Tiffany.

— Я пришел на завод. Меня привели к двум старым мастерам-европейцам, которые трудились над изделием, и спросили: «За сколько ты эту модель сделаешь?» Я ответил: «За недельку». Мне сказали: «Странно, они второй месяц работают вдвоем, всё сделать не могут. Сколько ты хочешь по деньгам?» Я дал ответ, что по деньгам договоримся, но для меня главное, чтобы на изделии стояло мое имя. Они не разрешили. Так я не попал в Tiffany, — вспоминает пермяк.

В середине 90-х ювелирка так закрутила мужчину, что от Алексея Солдатова ничего не осталось, зато появился Alex Soldier — мастер, который делает украшения и призы для звезд Голливуда. Например, премия принцессы Грейс — награда, ежегодно присуждаемая знаменитостям за благотворительность в искусстве. Среди прошлых победителей были Джеймс Кэмерон, Куин Латифа, Роберт Редфорд, Дик Ван Дайк, Сисили Тайсон, Джули Эндрюс, Дензел Вашингтон, Мэнди Патинкин и Линн Уайетт. Для них художник разработал награды.

Сейчас у Алексея свое производство в Нью-Йорке и ученики. Но из Америки его постоянно тянет на родину — узнать, как дела у старых друзей и одноклассников. А если в Пермь дорога не складывается, Алекс находит родные места в США. Больше о ювелире расскажет 59.RU.

Улетел из Сибири в Ванкувер, чтобы встреча с енотом изменила жизнь

Пока одни родители контролируют детей и время, которое те проводят в гаджетах, другие позволяют сидеть отпрыскам в компьютерах и телефонах до посинения. Иногда такие истории заканчиваются хорошо: из детей получаются талантливые разработчики и гейм-дизайнеры. Никита Даньшин из Красноярска в свое время стал первым парнем во дворе, у кого появился компьютер.

— С 6 до 17 лет я не пропускал мимо себя вообще ни одной игры. Играл во всё, до чего дотягивались мои маленькие пиратские руки. Игры для меня всегда были чем-то недосягаемым, но где-то в 2008–2010 годах индустрия стала доступна. В 2012 году началась некая золотая лихорадка: люди, наслушавшись историй успеха меленьких независимых компаний, ринулись в индустрию, рассчитывая стать миллионерами. У кого-то это получается, но это меньше процента, — вспоминает Никита.

В 17 он уехал в Ванкувер за высшим образованием, через несколько лет получил гражданство и стал зарабатывать деньги тем, что умеет, — придумывать компьютерные игры. В начале прошлого года гейм-сообщество оценило его игрушку про енота-детектива, но мало кто знал, что идея внедрить в сюжет пиксельного енота к разработчику буквально пришла.

— Ко мне на задний двор забежали еноты и растребушили весь мусор, стоявший снаружи. Я выбегал во двор и разгонял их с помощью трубы. Музыкальной трубы, дудел громко, и они убежали. Ровно с этого момента мы начали размышлять о том, как жили бы еноты в сообществе, и в конце концов пришли к этой идее, — рассказывает сибиряк.

Никита разрабатывает игрушки, деньги на которые дают геймеры со всего мира. Возвращаться в Россию он не планирует. А почему — знают на NGS24.RU.

Поменяла Тюмень на Австралию, чтобы рисовать картины смолой

Чтобы получать от хобби деньги, этой девушке пришлось улететь на другой конец планеты. в Тюмени Мария Петрова работала в компании бытовой химии и косметики, но стоило улететь в Австралию, как она стала рисовать морские пейзажи эпоксидной смолой.

Впрочем, с искусством всё сложилось не сразу, два года Марии пришлось потрудиться аккаунт-менеджером. Но первый же отпуск стал для новоиспеченной австралийки последним: в офис Мария так и не вернулась. Поняла, что рисовать смолой не только интересно, но и прибыльно: во-первых, австралийцы любят море — а эпоксидка передает стихию более чем реально. Во-вторых, за необычное искусство покупатели готовы щедро платить: картина 1,5 на 1,8 метра стоит 9,5 тысячи австралийских долларов или 450 тысяч рублей.

— В Австралии можно заработать на любой профессии, и в том числе будучи художником. Приезжая в Россию, я понимаю, что не смогу там зарабатывать тем, что нравится. Нет для меня места в Тюмени теперь, если я сейчас приеду и начну свой бизнес как художник, то, наверное, только лет через 10 смогу оплачивать себе достойное существование. А в Австралии кем бы ты ни работал, ты сможешь себе заработать на жизнь. И разницы в зарплатах офисного работника и, например, официантки — нет, — рассказывает девушка.

Историю Марии рассказывал 72.RU. Подробности и много классных картин вы увидите здесь.

Приехали из Екатеринбурга в Порту, чтобы кормить европейцев творожной запеканкой

Мария и Алексей собирались иммигрировать в Новую Зеландию, но их планы испортил отпуск. Несколько дней в Порту влюбили екатеринбуржцев в этот город, они собрали вещи и переехали на ПМЖ. Работать по найму бывшая пиарщица и финансист не собирались — в Европе небольшая зарплата, да и устроиться без знания языка в престижную компанию проблематично. Тогда россияне рискнули открыть свое кафе, где можно было бы не только подкрепиться, но и взять в аренду велосипед.

— Когда мы сами были туристами в Португалии, мы столкнулись с проблемой сытных и доступных завтраков: традиционно португальцы начинают день с чашки кофе и торрады — пышного тоста из белого хлеба с маслом. Максимум — тошта мишта — сэндвич из тонкого сыра с ветчиной. Скрэмбл, йогурты и уж тем более каши встречались скорее в сетевых отелях. Да, типичный португальский завтрак очень бюджетен — около 2 евро, но одними булками сыт не будешь. Сейчас в нашем кафе можно прилично позавтракать на 7–8 евро, — рассказывает Мария.

Кафе с сытными завтраками оказалось успешным, тогда пара решила открыть вторую точку с уральской душой: с малой родины заказали коньки и распиленные лыжи, установили две печки-буржуйки, а в десерты внедрили творожную запеканку, но чтобы местные не пугались, назвали ее тартом с карамелью.

— Мы не сталкивались с негативом со стороны других заведений. Здесь каждый занимает свою нишу, у каждого своя понятная аудитория, и заведению, которое с утра подает круассаны и булочки, особо нечего делить с бургерной или бранч-кафе, — делится Мария. — Даже наоборот, сотрудники соседнего места помогали нам в паре сложных ситуаций с электрикой или когда у нас украли велосипед, который стоял для декора снаружи. У португальцев я не заметила негативного или пренебрежительного отношения к иммигрантам.

Кто ходит завтракать в русское кафе и как супруги случайно стали героями местной прессы — знает E1.RU. А если вы знаете увлекательные истории о переездах, поменявших жизнь, или уехали сами — пишите на Написать письмо. И мы о вас всем расскажем!